Появление Красноглинской волости

Продолжаем цикл материалов «От монастырских владений к Омутнинскому району», посвященных 90-летию Омутнинского района.

Русское население во владениях Верховятского монастыря в течение почти ста лет увеличивалось постепенно. Однако на рубеже XVII-XVIII столетий произошел переселенческий бум: в считанные годы монастырские земли вверх по Вятке и Белой оказались заселены русскими крестьянами!

Едва ли не разом появилась Красноглинская волость с десятками деревень. Знаток омутнинских родословных В.Д. Исупов в поисках собственных корней точно установил, что большое количество омутнинских деревенских фамилий появилось у нас вместе с выходцами из Сырьянского податного стана (ныне Белохолуницкий район). По своему статусу все они – Запольских, Исуповы, Кротовы, Лусниковы, Реневы, Ситчихины, Шитовы, Чежеговы и многие другие – государственные черносошные крестьяне. Однако вместе с ними устремились на юг и монастырские крестьяне Верховятского монастыря. Да и не только они. Что произошло?

По-видимому, бурное заселение территории Омутнинского района русскими крестьянами мы свяжем с начавшимся во второй половине XVII века церковным расколом. На рубеже веков в народе утвердилось убеждение, что после введения троеперстия Антихрист уже народился и наступили последние времена, а значит – ни в русском царстве и ни в церкви больше не может быть спасения. Какими бы абсурдными нам не казались такие взгляды, в те времена они принимались однозначно.

Церковный раскол стимулировал русскую колонизацию восточных земель, и это было неплохо. Но одновременно с «бегством в пустыню» происходило массовое уклонение от податей, а это означало прямой подрыв государственных основ и обороноспособности России. О том, что дело приняло опасный оборот, стало ясно после проведения податной переписи 1710 года. По словам историка В.О. Ключевского Петр I, дав указание провести в 1710 году перепись, находился «в твердой надежде на 30-летний прирост плательщиков», но «потерпел финансовое поражение, равнявшееся военному под Нарвой: в 1714 г. Сенат рассчитал, что перепись 1710 г. обнаружила убыль тяглого населения почти на четверть [!]…» Даже неспециалист при просмотре переписных ведомостей 1710 года по Хлыновскому уезду может заметить их явную неполноту и фикцию. А ведь такое происходило по всей России! Поэтому в 1718 году царь Петр не только изменил податной механизм (переход с подворной подати на подушную), но и ввел переписи с дознанием – ревизии. Также сбор податей предполагал участие воинских команд.

Перепись 1720 года в Красноглинской волости проводилась при воеводе И.В. Воронецком. В 1721 году появился новый воевода В.И. Чаадаев, потребовавший все перепроверить. В архиерейские вотчины Пантыльскую и Елевскую, а также в волости Троицкого и Екатерининского монастырей был направлен «выборный» (т.е. лицо независимое) Иван Пупышев. Его сопровождала комиссия из местных выборных. В Красноглинской волости в нее входили староста Афанасий Хозюков (Козюков), надзиратель Потап Ашихмин, пятидесятник Иван Виловатых и пять выборных старожилов – Максим Шулаков, Василий Шитов, Никита Лусников, Лавр Тепелин (Шепелин!), Петр Ситчихин. Результаты ревизии не могут не впечатлять. Так, в деревне Лусниковской было выявлено утаенных 29 душ мужского пола, в Реневской – 11, в Зиминской – девять, в Белозерской – четыре, в починке Волосковском – 11, в Горевском – 14, в Рякинском – четыре, в Пермятской – шесть, в Запольском – семь, в Красноперовской – 13, в Конинской – 21, в Канаковском – 50 (!). Итого 179 податных душ. По возрасту – от полуторагодовалого младенца до 80-летнего старца.

При все при том ни перепись 1710 года, ни проводившаяся в два приема Первая ревизия (1720-1721 гг.) не являются абсолютно достоверными источниками для установления полного перечня первых деревень Красноглинской волости. Только сличая те перепись и ревизию с данными Второй ревизии (1745-1747 гг.), мы получаем более-менее полное представление о, как минимум, на полстолетия раньше появившихся омутнинских деревнях.

Итак, если отбросить формальный подход, то к числу первых деревень Красноглинской волости можно отнести (движемся с севера на юг): поч. Дубровский, поч. Горевский, поч. Турундаевский, поч. Береговской (близ Шилят), поч. Волосковский, поч. Шиловский, д. Зиминскую, д. Белозерскую (Волчата), д. Терешинскую (Охорзята), поч. Титовский (близ Охорзят), д. Реневскую (ок. д. Пермской), д. Пермскую, поч. Запогосский (Елкино), с. Николаевское (Краснолинье с Кулигой), д. Лусниковскую (ок. Красноглинья), поч. Поломский (близ Марчат), поч. Ситниковский (Марчата), поч. Шепелинский, поч. Шумайловский, поч. Над Белой рекой (Б. Кочкино), поч. Коробовский (Мандраки), д. Голодаевскую (Ежово), д. Пермятскую, поч. Запольский (Ванюково), поч. Красноперовский (Поперечные Полунята), д. Конинскую, поч. Шестаковский (Киршата), поч. Бабкинский (Аникинцы), поч. Карауловский (Тименки), поч. Канаковский, поч. Загарский, поч. Ивонинский (Нагушинцы), поч. Пиминовский (Мартынята), поч. Кукарский, д. Суминскую, поч. Реневский (за Залазной), д. Морозовскую, поч. Простенишевский (Лопари), поч. Созыринский (Старинцы), поч. Воронинский, поч. Чежеговский (Ивенки), поч. Лусниковский (за Воронами), поч. Савинский, д. Хробыстовскую, поч. Подлужбинский, поч. Лужбинский.

Косвенным подтверждением быстрого появления деревень является оперативное открытие церковных приходов. Священникам вменялось в обязанность составлять списки прихожан, посещающих исповедь. При сличении их с результатами ревизий сразу же выявлялись уклоняющиеся от церкви. Клеймо старовера означало обложение двойным подушным окладом. Также важно понять, что южные владения Верховятского монастыря не являлись неким тупиком, за которым начинались владения инородцев, а значит, путь для русских был закрыт. Действительно, никакой почтовой дороги на Глазов в начале XVIII века еще не существовало (она появится позднее). Однако от Хробыстов на юго-восток уходила дорога на Верхнюю Каму и далее – на Кунгур и Соликамск.

Андрей Гунбин, краевед

• +2
• -0